Преображение Людовика Святого

Пятнадцать лет работы, около тысячи страниц, три части, каждая из которых могла бы лечь в основу самостоятельной монографии – «Людовик IX Святой»[1] Жака Ле Гоффа обладал всеми признаками книги-монумента. Тем менее, в начале 1996 года историки, книготорговцы и простые читатели встретили эту словно выросшую из-под земли громадину с удивлением и даже с некоторой тревогой. Книгу ждали давно, однако никто, кроме свидетелей ее долгого и порой мучительного появления на свет, не мог предположить, что у нее будет такой объем.

Жак Ле Гофф хорошо помнит подробности этого интеллектуального путешествия с неожиданными поворотами и отклонениями от заданного маршрута. В декабре 1981 года, вслед за выходом «Рождения чистилища» (Gallimard, 1981), он анонсировал в статье «А был ли Людовик Святой?», опубликованной на страницах журнала L’Histoire («История»), свой новый проект: создание книги в биографическом жанре. «У меня было два критерия, – объясняет он в интервью Monde des livres, – я хотел, чтобы по этому человеку имелось достаточное количество качественных источников и чтобы он был важной фигурой в средневековой истории, так как это позволило бы мне затрагивать в книге вопросы определенного масштаба». У Людовика Святого оказалось немного конкурентов, да и те были быстро устранены. Франциск Ассизский – потому что по нему сохранилось меньше документов, чем по королю-капетингу[2]  (впрочем, впоследствии Ле Гофф все же посвятит ему отдельную книгу, которая выйдет в 1999 году в издательстве Gallimard). Император Священной Римской империи и король Сицилии Фридрих II, за жизнеописание которого в 20-е годы уже брался юный Эрнст Канторович, – потому что он был слишком далек от привычной историку области исследования. «Что касается Святого Бернара, то он был мне просто антипатичен, и желания глубже вникнуть в его жизнь у меня не было, – добавляет Ле Гофф. – И все же главную роль в принятии решения сыграла книга Жуанвиля, друга и соратника Людовика: именно прочитав ее, я понял, что действительно смогу добраться до сути исследуемого предмета». 

Моменты отчаяния

Жак Ле Гофф посвящает Людовику IX статьи –  в общей сложности с 1981 года выйдет около пятнадцати публикаций – и лекции в рамках своего семинара в Высшей школе социальных наук. Работа над самой книгой начинается с попытки собрать воедино разрозненные заметки, статьи и расшифровки аудиозаписей (исследователь еще в 70-е годы взял за привычку надиктовывать свои тексты и до сих пор ежедневно прибегает к этому методу). Книга дается ему нелегко. Ле Гофф вспоминает о «моментах отчаяния», прерывавших процесс написания. Сначала это происходит, когда первая часть, то есть «относительно банальное жизнеописание» короля, закончена и надо приступать к главному – изучению связи между памятью, историей и биографией. Затем – почти в самом конце, когда наступает время редактировать разросшееся до невиданных размеров и вышедшее из-под контроля своего создателя сочинение.

То, что оба раза Жак Ле Гофф возобновляет прерванную работу, во многом заслуга его издателей Пьера Нора и Жака Ревеля: «Пьер сказал мне: «Жак, ты не можешь это оставить в таком состоянии», – и это вывело меня из оцепенения, в котором я находился, – рассказывает историк. –  Жак же помог мне навести порядок в первом черновом варианте книги». Как писатель Ле Гофф чувствует себя вполне уверенно: терзающие его сомнения связаны не с формой, а с самой концепцией. В начале он видит свою задачу в исследовании неизвестных возможностей биографического жанра, но постепенно на первый план выходят размышления более общего характера на тему историографических амбиций журнала «Анналы», который был основан в 1929 году Марком Блоком и Люсьеном Февром, после войны издавался под руководством Фернана Броделя и одним из директоров которого на тот момент был сам Ле Гофф: «Мне очень хотелось создать что-то такое, что отвечало бы задачам проекта тотальной истории, разработанного «Анналами», но при этом не было полностью реализовано ни отцами-основателями, ни даже Фернаном Броделем. Это идею мы уже высказывали с Пьером Тубером, и теперь мне надо было найти предмет тотальной истории. Я понимал, что не буду заниматься консолидацией знаний об определенном месте или определенной эпохе, и поэтому остановил свой выбор на личности».

Итак, за те 15 лет, что писалась книга, ее природа сильно изменилось: то, что начиналось как попытка пересмотреть принципы биографического жанра, вылилось в итоге в общий анализ исторического метода, и такая эволюция, надо сказать, вполне отвечала положению вещей в историографии. Ле Гофф приступил к работе над книгой в начале 80-х, когда международный престиж школы «Анналов» как раз достиг своего апогея, а закончил – в середине 90-х, в период неопределенности и сомнений, заставивших говорить о «кризисе истории». Задним числом «Людовик IX Святой» прекрасно читался как ответная реакция на этот кризис. Тем не менее, когда книга впервые появилась на полках книжных магазинов, она была воспринята скорее в контексте дискуссий на тему «возвращения» биографии и сюжета. 

А как оценят книгу сегодня, когда Эрик Винь, куратор исторической серии Folio, сделавший ставку на чередование в каталоге новинок и переизданий, дарит ей вторую жизнь и возможность дойти до более широкого и наверняка более молодого читателя? Жак Ле Гофф признается: «Это не биография. Это попытка тотальной истории, это история во всей ее исторической тотальности, выраженная через жизнь одного влиятельного человека. Это что-то вроде ответа на «Средиземное море» Броделя» (Armand Colin, 1949 и 1966).

Перечитывая «Людовика IX Святого» 15 лет спустя, понимаешь, что хорошая книга, как и хорошее вино, приобретает с годами новые свойства. В произведении Ле Гоффа присутствует биографическая составляющая, как присутствует в нем и тема действующего лица истории. Однако сегодня сильнее, чем 15 лет назад, наше внимание будет привлекать позиция автора по отношению к проекту «Анналов» и рассуждения об отношениях между историей, социологией и памятью, ставшие в последнее время привычной частью интеллектуального пейзажа. Наконец, отдельная тема – это узы, связывающие исследователя с предметом исследования. «Я вложил в книгу самого себя, – признается историк, – это моя скала, моя историческая масса». Зданию передались черты создавшего его архитектора: его доброжелательность и его щедрость. Ведь Ле Гофф прав: «Людовик IX Святой»  –  это не биография, это собор.