Колонка редактора

Что и как может рассказать Анри Труайя (Лев Тарасов; 1911-2007), французский писатель, со сложной судьбой и русско-армянскими корнями, мемуарист, автор исторических хроник и романов, в эссе о Гончарове, одном из последних, завершающих его серию писательских биографий, русских и европейских? Чем он может удивить и «захватить» русского читателя  в столь насыщенном потоке гончароведения, еще больше уплотнившемся с приближением юбилейной даты? А ЖЗЛ-овское жизнеописание Гончарова в исполнении Юрия Лощица, выпущенное дважды в 1977 и 1987 гг.?

Житийный жанр обязывает к соблюдению канонов. Однако Труайя нашел свой ход. Это писательское изобретение опытного сочинителя – отдельный сюжет. Сквозь «магический кристалл» он увидел и последовательно собрал по крупицам гончаровскую историю. Обыкновенная ли она? Да, такое встречалось не раз в литературном обиходе. Дорога в «храм бессмертия» лежала через тяжелую саморефлексию, муки писательского труда, подозрительность, неудовлетворенность, одиночество и ни с чем не сравнимую затаенную, жгучую жажду признания. Труайя использует заглавие известной гончаровской статьи о комедии «Горе от ума», берет «гончаровскую меру», с ее помощью прочитывает и выстраивает гончаровский путь. Заключение Труайя во многом совпадает с тем диагнозом, который герой его биографического романа поставил Грибоедову: «Комедия "Горе от ума" держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед». Так и Гончаров стоит «особняком». Стоит прочно и крепко вот уже полтора столетия.

Гончаровский черед отодвигается всякий раз очередным юбилеем, обнаруживающим неистраченный художественный и человеческий потенциал. Книга Труайя – тому подтверждение. Правда, у нее своя история. И это второй – «архивный сюжет». Увлекательность его заключается в том, что рукопись – одна из последних – попала в Россию еще в 2009 году в составе ценнейшей коллекции материалов Труайя, автографов, его научной библиотеки, насчитывающей 600 томов. Многие испещрены комментариями, пометами. Один из раритетов переданной коллекции, к примеру, три огромные папки – заготовки к биографии Гоголя. Сотрудники РГАЛИ и ВГИБЛ совместно издают эти рукописи. «Мильон терзаний» Гончарова, его неудовлетворенность, как считают исследователи, во многом разделял сам Труайя, чувствуя родство со своим персонажем. «Самого горячего одобрения публики недостаточно, чтобы убедить писателя в высоких художественных достоинствах его произведения. Для автора хорошо расходящаяся книга вовсе не патент на высшую степень совершенства. Возможно, его произведение не выдержит испытания временем или очень скоро канет в забвение, тогда как другие произведения, сначала не привлекавшие внимания, будут представлять нашу эпоху в глазах последующих поколений». Поэтому завершение Гончаровым большого биографического цикла для Труайя столь значимо. В русском писателе, как в зеркале, он угадал самого себя.