Ихтиозавр Ленина, краб Гарри Поттера, мотылек Трампа
Жизнь мотыльков порождает скандалы. Не так давно исследователь насекомых Вазрик Назари дал новому виду мотылька название Neopalpa donaldtrumpi. Читателю, испытывающему отвращение к латыни, стоит его преодолеть: крупные светлые чешуйки на голове насекомого напомнили биологу прическу Дональда Трампа, недавнего президента США, так появилось имя.
То, как ученый воспользовался правом первооткрывателя, вызвало нешуточные споры не только в научной среде. Сами по себе имена в названии животных - привычное дело, недавно, например, повезло паре членистоногих. Обнаруженного в Малайзии в 2008 году паука окрестили Heteropoda davidbowie в честь Дэвида Боуи (на паука был похож прыгавший во время его концертов на сцене Зигги Стардаст, вместе с ним выступала группа «Пауки с Марса»). А вот Бейонсе не раз пела о своей – далее цитата – «аппетитной попе», любила золотистые облегающие наряды; названный в ее честь слепень Scaptia beyonceae как раз отличается «броским золотым томентом на четвертом тергите», что в переводе на общедоступный язык означает округлый золотой зад.
В книге Стивена Хёрда «Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи» много подобных примеров, но случай Трампа стоит особняком. Для многих он стал примером того, как сводят счеты с нелюбимыми персонажами. Пока животных и растения называют именами любимых исполнителей либо персонажами мультфильмов и сериалов, это не вызывает вопросов, тем более когда речь о персонажах «Гарри Поттера» - паразитоидную осу из Новой Зеландии назвали в честь Люциуса Малфоя Lusius malfoyi, а новый вид краба Harryplax severus– сразу в честь Поттера и Северуса Снейпа. Но политика – другое дело. Терпимо, когда появляется ихтиозавр Leninia, кому то кажется - в честь Ленина, но сам автор термина настаивает на географическом аспекте, дескать, типовой экземпляр вида хранится в Ульяновском областном краеведческом музее, а тот входит в состав Ленинского мемориального комплекса (как изворотлив ученый ум!). Другое – если речь о нелюбимом многими Трампе.
Кроме прически, Вазрик Назари привел иные обоснования данному им названия – желание обратить внимание на хрупкость природы страны, где по-прежнему много неописанных видов. Мотыльки живут в дюнах Калифорнии и Нижней Калифорнии (Мексики), где начинали строить стену на границе, еще Трамп собирался отменить экологическое регулирование в США. Но сторонников президента обидело научное описание Назари размеров мужских гениталий Neopalpa donaldtrumpi, они меньше чем у его родственников. А ведь это прямая отсылка к знаменитой реплике Трампа на дебатах – тот говорил, что руки у него большие, а имел в виду нечто совершенно другое.
Но неизменно право исследователя давать имена открытому им либо описанному впервые. Возможностью персонализировать науку, придать ей личностный оттенок, ученые обязаны шведскому гению Карлу Линнею (1707 – 1778), он создал биноминальную систему научных названий. Благодаря Линнею биологи начали использовать в наименовании родов и видов личные имена друзей, знакомых и неприятелей. Сам Линней, например, обессмертил мецената Исаака Лоусона, тот финансировал его главную работу Systema Naturae – в честь Лоусона названа лавсония неколючая, она же невооруженная, она же безостая, известна тем, что из ее листьев производят хну. А в честь самого ученого его сподвижник Ян Фредерик Гронвиус назвал линнею северную, linnaea borealis – любимое растение Линнея известно в России как зонтичная трава, в северных же странах от латинского названия по некоторым версиям произошло и женское имя Линнея. Впрочем, и здесь Линней уступил Дарвину, в честь последнего названы 363 вида и 26 родов – от листоухого хомячка до усоного рачка, тем самым отдали дань дарвиновскому изучению усоногих ракообразных. Но что у Линнея не отнять, это первенство в создании таксономии, науки, посвященной систематизации в биологии; сегодня ее принципы распространились на многие сферы знания, их используют и в языкознании, и в географии, и в геологии.
Создавая принципы классификации и размышляя о возможности включать в названия личные имена, Линней не подозревал о масштабах грядущей работы. Он предполагал, что на планете существуют 10 000 видов растений, но уже сегодня, пишет Хёрд, названия даны 350 000 видам, а впереди десятки или сотни тысяч, а то и миллионы новых названий.
Стивен Хёрд не только профессор биологии в университете канадской провинции Нью-Брансуик, он еще автор бестселлера «Руководство для ученых по писательскому мастерству: как писать проще и эффективнее на протяжении всей вашей научной карьеры». Сам Хёрд вполне овладел основами литературного успеха: увлекательность изложения не вредит содержанию, как точно подобранное имя лишь оттеняет специфику животного. Знакомство с его книгой заставляет иначе отнестись к афоризму советского академика-физика Льва Арцимовича, считавшего, что наука есть способ удовлетворения любопытства за счет государства – теперь она еще и возможность обессмертить свой восторг, и способ сведения счетов.
Стивен Хёрд. Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев. Пер. с англ. Константина Рыбакова. – М.: Альпина нон-фикшн, 2021.
Это расширенная версия статьи, опубликованной Ъ.
